Як-40

Когда меня спрашивают (говорит Александр Яковлев), что я помню из раннего детства, перед моими глазами сразу же предстает … оркестровая яма Большого театра. Мой отец – профессор консерватории по классу баяна, мама – хореограф. Все мое детство прошло в Большом театре. Помню, как меня кормил с ложки…., а первые шаги я сделал, держа за руку …. Вместо машинок и пирамидок играл в барабаны и литавры. Правда, гоночные машинки в полной мере появились позднее, и уж тогда я наверстал упущенное (наигрался всласть). Школьные годы тоже прошли не так, как у всех нормальных детей. Вместо обычной школы я ходил -- в музыкальную при консерватории. Сплошные сольфеджио, хоры и гаммы. Как не странно, занимался я с удовольствием, да еще и после школы часами играл дома на пианино. Я был еще ребенком, когда мы переехали в новую квартиру. Помню, как отец, войдя в дом, вместо того, чтобы вместе с грузчиками носить вещи или расставлять их, тут же принялся распаковывать баян. Он боялся, как бы не повредили инструмент. Распаковал, и тут же принялся играть. Грузчики остановились в дверях, и заслушались. На следующий день к нам зашел сосед – высокий сильный мужик. Оказалось - летчик. Посмотрел на наш полуразобранный дом, и увез меня на аэродром. Несколько часов я провел на летном поле, в ангаре, залезал в самолеты, сидел в кабине пилота. Я узнал самую что ни на есть тайную жизнь аэродрома. Об этом мечтает каждый мальчишка. А потом мы летали над Москвой на самолете ЯК-40. Это был мой второй день рождения. Музыка, сопровождавшая меня в первые дни жизни, слилась с небом, со скоростью, с ветром, с птицами. Так что в музыкальной школе я уже жил по законам неба, и меня мало тяготило земное притяжение. Что-то прогуливал, с кем-то дрался. Зато читал взахлеб и часами стучал по клавишам фано. Без музыки я не мог ни минуты. Когда я учился в старших классах, отец писал партитуры для оркестра. А я купил синтезатор, и понял, что музыку для оркестра можно писать не карандашом по бумаге, беззвучно и скупо, а живо, шумно, с кайфом, в общем, в свое удовольствие. Нажал на пару клавиш, и тут же в едино сливаются голоса фортепиано, скрипок, саксофона, вступают гобой и барабаны. Улет! Як-40! Правда, тогда же мы впервые сильно поссорились с отцом – конфликт поколений. Он выступил в поддержку академического восприятия музыки, а я за авангардный подход. Мой брат, скрипач, пошел по стопам отца. Сейчас он играет в симфоническом оркестре, а я ушел в эстраду. Благодаря маме я научился танцевать. Наверное, этим объясняется мой сногсшибательный успех у одноклассниц. Все девчонки на вечеринки были мои. Сейчас уже смешно вспоминать, но мальчишки в моем классе были влюблены в одну единственную девочку. Недавно, я случайно встретил ее на улице. Выглядит все также классно. Когда я сдавал выпускные экзамены, школьные учителя поставили мне несколько двоек: наказали за «полеты во сне и на яву». Зато консерваторские преподаватели поставили пятерки, и я поступил в консерваторию. Учился в классе фортепиано у Михаила Плетнева. Я благодарен ему за уроки. Он научил всех нас относиться к музыке, как к живому существу. Любить ее, нежить, холить и главное – чувствовать. В музыке есть все - радость, боль, негодование, грусть, обида, зависть, гнев, скорбь, смех. Только проникнись, и тогда она ответит тебе сгустком эмоций. Проучился два года, и бросил. Эстрада все пересилила. Начались гастроли, концерты, я, как ЯК-40, стремительно перемещался из города в город, с площадки на площадку... «Гонки на выживание», в которых я участвую, начиная с … года, это особая песня. Во-первых, команда. Это потрясающее чувство, когда ты ощущаешь поддержку друзей. Когда друг, жертвуя своей победой, выталкивает на трассу твою, застрявшую в колее машину. Такое не забывается! А как звучит музыка победы?! Об этом трудно говорить, это надо испытать! Сейчас у меня растет дочка. Она поет мои песни. У нее это получается очень смешно, и от этого я люблю ее еще сильнее. Как я пишу песни? Как дышу. Так же свободно. Они ведь о том, что меня волнует, они о моей жизни, о моих друзьях. В них и есть вся моя жизнь.